Постмодернистская империя опирается на сети и не имеет единого центра.
Идеологические объяснения мировых процессов больше не действуют. Возникший идейный вакуум заполнила чистая геополитика с её неизбежным противостоянием морской и сухопутной цивилизаций.
Немецкий философ К. Шмитт описал два типа империй, основанных на геополитической модели, - империй морского, колониального типа, состоящих из метрополии и колоний, и империй сухопутных, состоящих из центра и периферии.
Метрополия воспринимает свои колонии потребительски, как средство для своего обогащения, наживы.
А центр сухопутной империи видит периферию как своё продолжение, как то, что необходимо благоустроить, облагородить, вложив туда средства и создав по возможности равные с центром условия существования.
За столетия империи, морские и сухопутные, то создавались, то распадались. Мир пережил эпоху государств-наций, построенных на обломках распадающихся империй.
И вот наступил XXI век, модерн сменился постмодерном, а Империя снова наверху.
Ибо понятие это геополитическое, а не идеологическое. И в ситуации грядущего торжества геополитики как ключевой мировоззренческой модели Империя становится понятием, которое обращает нас не к прошлому, а к настоящему и особенно к будущему.
В геополитике империя - синоним большого пространства. И от того, сколько будет империй - одна или несколько, зависит, будет мир однополярным или многополярным.
Однополярный мир - это одна империя - Американская. Сегодня американские политологи уже не стесняются говорить о том, что Америка строит именно мировую Империю.
Многополярный мир - это нечто противоположное, когда судьба мира определяется консенсусом нескольких мировых центров, представляющих большие пространства, несколькими империями.
Такой мир с очевидностью представляется более сбалансированным, более справедливым.
Америка строит Империю
То, что Америка строит именно Империю, наиболее полно и убедительно доказали итальянский журналист Т. Негри и американский политолог М. Хардт в совместном труде «Империя».
Выступая с левых позиций, они тем не менее подводят серьёзную доказательную базу. И замечают, что носителем Труда в эпоху постмодерна становится не рабочий класс, но «множество».
Подобное утверждает и французский философ А. де Бенуа. Глобализации, представляющей базу для американского империостроительства, предшествует процесс атомизации - отрыва человека от корней, от естественных связей, делающих его неуязвимым для «системы».
А затем идёт процесс массификации - превращающий теперь уже обездоленных, разорванных индивидуумов в обезличенную массу для простоты управления ею со стороны «системы».
Американская Империя опирается именно на управляемого индивидуума, на социальный атом, представляющий собой «источник производства и потребления».
Негри и Хардт указывают на то, что вместо марксистской «дисциплины» победивший капитал использует «контроль».
«В планетарном масштабе учреждается общество надзора, то есть создаётся целая серия методов и технологий, которые позволяют отслеживать поведение людей, проверять, не отклоняются ли люди от норм», - считает основатель европейского движения «новых правых» де Бенуа.
К «контролю» он относит как контроль над общением, от прослушки телефона до установки систем видеонаблюдения, так и использование разных электронных методов слежения, которые позволяют определять, где люди находятся, чем занимаются, каковы их вкусы, занятия и т. д.
Де Бенуа констатирует даже некоторый парадокс: «Именно наиболее развитые с технологической точки зрения общества сегодня располагают целым арсеналом средств для того, чтобы шпионить за согражданами, коими средствами не располагал ни один тоталитарный режим в прошлом».
Вместо ставшего привычным для нас государства Негри и Хардт выявляют планетарные сети.
Именно сети являются базой строительства планетарной американской Империи. Империя простирается туда, где есть сеть.
Авторы настаивают, что такая Империя не имеет ничего общего с классическим империализмом.
Колония и периферия физически освоены метрополией или центром, это то, куда ступала нога представителя Империи.
Структура империи в постмодернистском смысле такова, что включает в себя любую зону, попавшую под контроль, который не обязательно выражается в физическом присутствии. Достаточно присутствия в этой зоне подключённой сети, а порой достаточно даже медийного присутствия.
Империя децентрирована, не имеет единой метрополии.
Это предопределено структурой сети, лежащей в основе постмодернистской империи. Где присутствует имперская сеть, там есть и узел сети - её локальный центр.
Множество центров, созданных по единому мировоззренческому шаблону, но разных по структуре, в свою очередь предопределяют то, что империя заведомо и изначально планетарна и универсальна.
Зарождение американской Империи
Интерес к понятию «империя», используемому для более точного понимания реалий сегодняшнего мира, вновь возник начиная с 2002 года, когда американские СМИ стали использовать его применительно к той роли, что США должны играть в мировом масштабе в новом столетии.
Это стало следствием почти безраздельного влияния в американской политике идей неоконсерваторов. Их теоретики, отталкиваясь от рейгановской формулы «СССР - империя зла», предложили симметричный проект: США - «империя добра».
Но нынешняя планетарная структура американской Империи была заложена в её основание ещё в XVIII веке Т. Джефферсоном, возглавлявшим журнал «Федералист», ставший идеологическим центром отцов-основателей США, вдохновлявшихся древней имперской моделью.
С создания США они утверждали, что строят на другой стороне Атлантики новую Империю с открытыми, расширяющимися границами, где власть будет создаваться по сетевому принципу.
Эта имперская идея выжила через включение в американскую Конституцию и сегодня проявила себя в планетарном масштабе в полностью реализованной форме.
Ключевым понятием здесь являются «расширяющиеся границы».
Основной же движущей силой расширения Империи стала вера основателей США в универсальность их системы ценностей. Эта вера - в основе истории Соединённых Штатов.
Конструирование США их отцы-основатели воспринимали именно как эксперимент по созданию идеального западного общества, но с чистого листа и не отягощённого традиционалистским наследием Европы, сдерживающим её динамичное и прогрессивное развитие, её цивилизационную экспансию.
Впервые же универсальность новой американской модели западного общества в реальности проявилась, когда речь зашла об отвоевании Калифорнии и Нью-Мексики.
Тогда американцы открыто заговорили о «предопределении судьбы» - о «явном предназначении», которое состояло в том, чтобы «нести универсальные ценности свободы и прогресса диким народам».
Есть тесная взаимосвязь политических основ США с идеей экспансии и открытых границ. США не могут не расширять своего контроля, так как представление об открытых границах и универсальности собственных ценностей является основой всей системы.
Но самое интересное - это подход Империи к остальному миру, сформированный идеей универсальности.
Исходя из того, что общественное устройство и ценности Империи являются универсальными, весь остальной, не американский мир она рассматривает как... пустое место.
Если не американский - значит, никакой, а следовательно - подлежащий интеграции в единую структуру сетевой власти.
При этом (что важно) планетарная сетевая власть не ставит задачи прямого колониального завоевания - это было бы очень откровенно, грубо, сразу же вызывало бы прямое противодействие.
Всё происходит менее явно - разные зоны включаются в общую систему ядерной безопасности, в систему свободного рынка и беспрепятственной циркуляции информации.
Империя не борется с теми, кто ей не сопротивляется, не подавляет сопротивление, если «побеждённый» добровольно принимает её систему ценностей.
Совсем иной подход Империи к тем, кто американские «универсальные» ценности не принимает.
С ними поступают как с индейцами - «вежливо игнорируя» их особенности и отличия. Так, как будто их не существует. Воспринимая пространство, заселённое «иными», как пустое.
Империалистический подход модерна унижал противника, колонизируемые народы, но всё же признавал факт его существования. Постмодернистская Империя безразлична даже к этому факту, она не уделяет ему внимания.
Всё пространство планеты является открытым. И выбор Империи - ядерная мощь, свободный рынок и глобальные СМИ - представляется само собой разумеющимся.
Чтобы включить страну, народ, территорию в Империю, их не надо завоёвывать или убеждать. Им надо лишь продемонстрировать, что они уже внутри неё, так как Империя самоочевидна, актуальна и безальтернативна.
Весь мир становится глобальной Америкой.
В действиях американской Империи бывают и исключения. Одно из них - правление Дж. Буша-младшего, он на восемь лет вернул Америку к стратегии классического империализма.
Буш, интеллектуально окормляемый неоконсерваторами, открыто провозгласил США центром мира. А после терактов 11 сентября 2001 года призвал остальные народы покориться США. Тех, кто отказался, Буш попытался принудить к тому насильно.
Однако подобный неоимпериалистический подход для новой сетевой Америки нетипичен. И новый президент-демократ Барак Обама поспешил вернуть всё в прежнее русло, к мягкому включению в американскую Империю по сетевой модели.
Американская сетевая глобализация
Глобальный мир - это совершенно реально и всерьёз. Создается он как бы на пустом месте.
Локальности, особенности, национальная, этническая, культурная самобытность - всё это в нём вежливо игнорируется, либо рассматривается как фольклор, либо помещается в резервацию, либо подвергается прямому геноциду.
Де Бенуа назвал это «гомогенизацией на планетарном уровне».
Глобализация создаёт однородные образы и способы жизни, приводит к унификации поведения в ущерб народной культуре, то есть к «сокращению человеческого разнообразия».
Идёт распространение и расширение идеологии одинаковости и «того же самого», вследствие чего человек становится одним и тем же везде.
Он должен везде создавать одни и те же политические и культурные системы в ущерб разнообразию культур народов, наций, их образов жизни.
Такой человек считается включённым в американскую Империю.
Империя не имеет дела с государствами и народами. Она предварительно крошит их до качественного «множества», а потом механически суммирует в «массы».
Империя приходит не извне.
Она прорастает сквозь, обнаруживает свои сетевые узлы сама по себе и постепенно интеллектуально, информационно, экономически, юридически, психологически интегрирует в себя.
Но эта интеграция означает полную утрату идентичности.
Империя основана на том, что не признаёт никакого политического суверенитета ни за какой коллективной сущностью - будь то этнос, класс, народ или нация.
На то она и Империя, чтобы постулировать тотальность и вездесущесть своей власти.
.jpg)