Если завтра война?

Думаю, ни о какой защите бывшего министра обороны сегодня и речи быть не может. Хотя со стороны некоторых чиновников высокого ранга и звучат заявления вроде того, например, что «при Сердюкове» был повышен социальный статус военнослужащих, увеличены военные пенсии, «начались преобразования в армии» и, вообще, «Сердюков был эффективным министром обороны». Разумеется, «при Сердюкове» вовсе не означает, что положительные преобразования произошли в результате его деятельности как министра обороны, но вопрос в другом: а за что его уволили, если он был таким «эффективным реформатором»?

Согласно официальной версии, Анатолий Сердюков был отправлен в отставку, как отметил председатель правительства России Дмитрий Медведев, «хотя бы для того, чтобы не было сомнений в объективности проводимого расследования». Заявление явно ритуального характера, к которым в мировой практике прибегают именно в том случае, когда до поры до времени хотят скрыть истинные причины отставки высокого должностного лица. Так что позволю себе предположить, что мотивы увольнения Сердюкова, мягко говоря, несколько иные, чем их озвучивают. Именно к такому выводу подводят материалы заседания «круглого стола» по теме «Реформы Вооруженных сил Российской Федерации: куда идти дальше?», состоявшегося 14 ноября в Комитете по обороне Государственной Думы. Взять, скажем, такую выдержку из выступления генерал-лейтенанта Виктора Соболева, бывшего командующего 58-й армией (2004-2006 гг.):

«Военные аналитики НАТО отмечают, что в результате проведенных реформ Вооруженные силы России не способны более успешно решать задачи даже в локальных конфликтах».

И далее: «Российская армия не имеет достаточного количества транспортных средств для переброски войск на большие расстояния, не имеет достаточного количества самолетов и пилотов, умеющих летать при любой погоде, нет единой информационной системы. В армии не хватает солдат...»

По большому счету, уже одна эта цитата звучит как приговор всей «бурной» деятельности министерства обороны во главе с Анатолием Сердюковым. А на заседании «круглого стола» никто из присутствующих положительную оценку военному ведомству не дал. Так, Валентин Селиванов, начальник Главного штаба - первый заместитель главнокомандующего ВМФ (1992-1996 гг.), адмирал, заявил: «...когда только начались первые шаги военной реформы, мы тогда еще говорили, что это не реформа, а «операция по разгрому советских Вооруженных Сил». Считаю, что главной задачей сейчас становится не допустить развития успеха той «операции», которая была выполнена... За 21 год не построено ни одного корабля, ни одной подводной лодки. Это я вам заявляю как моряк. За 315 лет истории Военно-морского флота такого не было».

«Прекратить копирование строительства Вооруженных сил по образцу США. Наша армия решает абсолютно другие задачи. У нас Вооруженные илы - это защита государства на своей территории. У них - инструмент обеспечения агрессии и мирового господства. Нельзя даже приближаться к этому», - сказал генерал-полковник Борис Чельцов, начальник Главного штаба ВВС РФ в 2000-2007 гг.

«Неуспех задач военной реформы во многом объясняется тем, что их проведение поручено совершенно неподготовленным «профессионалам», не понимающим сути реформ, совершенно чуждым объектам и целям реформирования и не несущим ответственности за допущенные провалы в состоянии Вооруженных сил и обороне государства», - подчеркнул генерал-полковник Александр Рукшин, начальник Главного оперативного управления Генштаба - заместитель начальника Генштаба (2001-2008 гг.).

И подобных высказываний можно привести немало. Между тем результаты опроса, отразившего отношение граждан страны к смене руководства в минобороны, опубликовал ВЦИОМ.

55% россиян считают, что решение об отставке Анатолия Сердюкова надо было принять гораздо раньше, так как при нем ситуация в армии заметно ухудшилась.

В то же время граждане полагают необходимым продолжить некоторые начатые при прежнем руководстве преобразования в Вооруженных силах и существенно скорректировать реформы в тех направлениях, где не удалось добиться успеха. 74% россиян выступают за продолжение программы перевооружения армии и флота. Но начинаниями, от которых лучше отказаться, признаны передача гражданским лицам непрофильных для военных функций (48%) и реформа системы военного образования (48%). Прекратить сокращение численности Вооруженных сил желают 66% опрошенных.

Как видим, мнение народа и военачальников совпадает. И - слава Богу, что равнодушных здесь нет. Это особенно важно при том состоянии Вооруженных сил, в которое они были отброшены благодаря «реформам Сердюкова». Генерал Виктор Соболев, в частности, считает: «Фактически армия разрушена примерно так, как она была разрушена в 1917 году после двух революций. Необходим план строительства армии. Ее у нас сегодня фактически нет». Он, к сожалению, прав.

Расформирование дивизий и создание на их базе бригад постоянной готовности обосновывалось руководством минобороны необходимостью повышения мобильности войск, уровня их оперативной и боевой подготовки. Цели, безусловно, хорошие и оспаривать их не имеет смысла, но нет научно обоснованных суждений о безоговорочной выгоде введенного бригадного принципа комплектования.

Всего в Сухопутных войсках десять армий, и в каждой из них должно быть по 3-4 бригады численностью по 5-6,5 тыс. человек. Но в нашей «миллионной» армии в настоящее время огромный некомплект - более 20 %, это примерно 200 тысяч человек. Значит, бригады в лучшем случае ограниченно боеготовы уже по их укомплектованности. А учитывая, что на каждом ТВД (театре военных действий) противник будет разный, ему должны противостоять войска (силы), имеющие соответствующую организационно-штатную структуру. По мнению многих военных специалистов, например, на Восточном ТВД нужны не мобильные бригады, а сильные дивизии, обладающие большой ударной мощью и высокими огневыми возможностями. Утверждение генерала армии Николая Макарова о том, что по огневым возможностям бригады не уступают дивизиям, далеко от истины. Кроме того, качественный анализ показывает, что доля современных образцов вооружения и военной техники составляет 20 - 30%, в то время как в армиях других стран этот показатель - более 70%.

В военно-воздушных силах количество истребителей всех типов насчитывает примерно 650 единиц, возраст 55% из них превышает 15 лет, а возраст 40% составляет от 5 до 10 лет. В войсках ПВО поступление новой техники прекратилось в 1994 году и до 2007 года не возобновлялось.

В противовоздушной обороне страны имеются огромные «дыры», самая большая из них между Хабаровском и Иркутском - 3400 км. Не прикрыты важнейшие экономические центры страны: Пермь, Ижевск, Владимир, Нижний Новгород, Омск, Челябинск, Тула, Ульяновск.

Не защищены от ударов с воздуха даже некоторые дивизии РВСН. Военно-морской флот РФ также находится в крайне плачевном состоянии. К 2015 году в его составе сохранится примерно 60 подводных лодок и кораблей I-го и II-го ранга. Все эти модели - устаревших образцов.

Подобные цифры и факты можно перечислять и дальше, но сделать это здесь и сейчас практически невозможно. Поэтому вполне достаточно обозначить лишь некоторые тенденции, назвать отдельные результаты, с которыми минобороны в его, надеюсь, уже «безвозвратном» составе подошло к печальному - для страны! - финалу-2012. Хотя, по словам бывшего начальника Генштаба Николая Макарова, основные масштабные мероприятия по формированию перспективного облика армии новой России и были проведены в 2009-2010 годах. В результате, якобы, были созданы Вооруженные силы нового облика с долей младших офицеров в общей численности офицерского состава 68 процентов. При этом количество офицеров было сокращено с 350 000 до 220 000 человек. А прапорщиков и мичманов извели вовсе.

Понятно и вчерашнее заявление министра обороны Сергея Шойгу о возвращении «тех офицеров, которые были цветом науки, цветом военного образования». В этом решении видится стремление хотя бы в некоторой степени исправить те грубые ошибки, которые были допущены предыдущим руководством Вооруженных сил РФ.

Но хотя еще и придется скрупулезно подсчитать, сколько подобных ошибок было сделано в недавнем прошлом, уже предельно ясно, что, проводя военную реформу, руководство минобороны во многом копировало американский опыт (формы и способы военных действий, уставы и наставления, процентный состав офицеров в численности Вооруженных сил и др.). Часто приводится опыт военных кампаний многонациональных сил во главе с США в Ираке, Югославии, Афганистане и, наконец, в Ливии и утверждается, что Вооруженные силы России должны воевать такими же способами, вести маневренные действия в широких полосах, избегать прямых столкновений с противником, обходить и блокировать его очаги сопротивления. Но разве можно сравнивать военные потенциалы США, коалиции государств НАТО и стран, подвергшихся их агрессии в конце XX - начале XXI века?

Российская военная наука, анализируя опыт указанных войн, считала такие способы действий перспективными и делала выводы и предложения о том, в каком направлении должны развиваться средства вооруженной борьбы и системы управления войсками (силами) в ВС РФ. Вопрос состоит только в том, сколько это стоит для государства и обеспечит ли наш военно-промышленный комплекс разработку и создание современных и перспективных вооружений. Надо отметить, что задачи вооруженных сил США и нашей армии радикально не совпадают. США и их союзники по НАТО на протяжении десятилетий ведут, как правило, наступательные военные действия за пределами своей территории, всегда обладают инициативой в развязывании войны, воюют со слабым противником. Поэтому их опыт нетипичен для нас. Нам, прежде всего, надо обеспечить защиту своей территории и поэтому в начале войны придется вести оборонительные действия против более сильного, принципиально разного на каждом театре военных действий противника.

Если внимательно проанализировать военные угрозы для России, то видно, что наиболее сложная обстановка складывается на Западе и Дальнем Востоке.

На Западе, например, - инновационные армии с бесконтактными формами и способами применения новейших сил и средств. Из-за поразившего Европу пацифизма вероятность столкновения с НАТО мала. Но угрозу представляют не заявления политиков, а мощь развернутых в Европе группировок, которые при необходимости могут быть усилены. Так, в зоне ДОВСЕ (на Европейском континенте) Североатлантический альянс имеет 24 дивизии и 254 бригады. На 1 января 2011 года в войсках 22 государств НАТО в Европе было 11 624 танка, 22 788 боевых бронированных машин, 13 264 артсистемы, 3621 самолет и 1085 вертолетов. Эта группировка может быть усилена американскими войсками. В средствах обеспечения боевых действий (управление, связь, разведка, навигация, РЭБ) преимущество вооруженных сил НАТО над российскими ВС гораздо выше, чем в людях и технике. Общее их превосходство таково, что речь должна идти даже не о разах, а о порядках величин.

Россия на 1 января 2011 года имела здесь 3660 танков, 7690 ББМ, 4634 артсистемы, 1542 самолета и 365 вертолетов. Учитывая это, не требуется особых доказательств того, что Западный военный округ в своем нынешнем составе не в состоянии отразить удар противостоящей группировки. Но на Западе большую опасность, чем группировки войск и сил, представляют постоянно растущие возможности по ведению информационной войны. Развивающиеся высокими темпами информационные технологии уже позволяют вооруженным силам США осваивать приемы и способы такой войны.

Добавим такую деталь: в США создано спецподразделение для силовой нейтрализации по всему миру новостных СМИ посредством нарушения работы их технической инфраструктуры.

Однако опубликованные на сайте МО РФ «Концептуальные взгляды на деятельность министерства обороны РФ в информационном пространстве» не дают ответа на вопрос, как противодействовать информационной войне, какие средства и методы применить для ведения информационного противоборства. К сожалению, сегодня нет ни задач, ни соответствующих научных структур по исследованию этого важнейшего направления.

На Востоке два военных округа (Шэньянский и Пекинский) из семи имеющихся в КНР сильнее всех Сухопутных войск РФ вместе взятых. А учитывая, что в Восточном военном округе общевойсковых формирований не более одной трети, это превосходство еще выше. Китай за последние 20 лет закупил в России истребители Су-27, Су-30, ЗРКТ «Тор», ЗРС С-300 и другие виды вооружений и техники, все скопировал без лицензии и производит большими сериями, ничего не продавая за рубеж. И, видимо, далеко не случайно, что в советское время на этом ТВД располагалась самая крупная группировка войск (ДВО, ТОФ, ЗабВО и др.) с наличием в ней многих частей постоянной готовности, а руководство ею осуществлялось Ставкой войск Дальнего Востока. Удивляет, что даже этот исторический пример явно проигнорирован современными реформаторами.

«В 29-й армии, управление которой занимает сейчас здание бывшего штаба Сибирского военного округа в Чите, только одна бригада на территории от Улан-Удэ до Белогорска - а это около трех тысяч километров государственной границы, - говорит генерал-лейтенант В. Соболев. - В случае вооруженного конфликта с Китаем китайцам будет очень трудно ее найти, чтобы пленить или уничтожить... Не смешно».

К слову,учитывая сегодняшние реалии с военно-транспортной авиацией и наличием подвижного состава (железнодорожных платформ) в ОАО «Российские железные дороги», перегруппировки войск представляют собой очень большую проблему. По опыту учений «Запад-2009», передислокация одной бригады на территорию Белоруссии на расстояние до 1000 километров заняла пять суток. Расчеты показывают, что на Дальний Восток (от Москвы до Владивостока 9228 км) перевозка одной бригады по Транссибу может занять до 2,5 месяца, а с учетом возможных диверсионных действий вероятного противника нормальное функционирование этой железнодорожной магистрали будет нарушено еще до начала военных действий. О какой мобильности войск можно вести речь сегодня?

Вполне понятна была озабоченность Владимира Путина, когда он в статье, опубликованной в «Российской газете» в конце февраля, отмечал, что главной задачей военной реформы, которая в России проводится еще с середины 2000-х годов, является создание «армии современного типа - мобильной, находящейся в состоянии постоянной боевой готовности».Однако, говоря о конкретных целях и задачах реформы, а также рассуждая о приоритетах в создании оружия и военной техники, Путин подчеркнул, что до тех пор, пока главные ориентиры не будут разработаны, единственным оружием, развитие которого будет более-менее просчитано, останется ядерное. «Нашим специалистам предстоит определить перспективную идеологию развития видов и родов войск, ясно обозначить их цели и задачи в соответствующих концептуальных документах. Но уже сейчас очевидно, что в структуре Вооруженных сил сохранится роль и значение сил ядерного сдерживания».

Именно силы ядерного сдерживания и являются на данный момент нашим главным «ответом Чемберлену».

Так, по нынешнему состоянию, доля стратегических ядерных сил в государственных оборонных заказах составляет 25%. По положению на 2009 год, у России имелось 3909 боеголовок на 814 стратегических носителях, а у США - 5576 боеголовок на 1198 носителях. А сколько их необходимо иметь для сохранения паритета? Кто считал?

Или вот еще вопрос: нужны ли России атомные авианосцы, вертолетоносцы «Мистраль» и для решения каких задач? Если для ведения военных действий в удаленных от России районах, для борьбы с пиратством, то это понятно. А что делать этим средствам при обороне своей территории. Да и применяться они самостоятельно не могут, а только в составе ударной группировки. Им необходимы эскорт, корабли охранения и суда обеспечения.

Создание Войск воздушно-космической обороны фактически явилось арифметическим сложением Космических войск и ОСК ВКО (бывшего Московского военного округа ПВО) и перспективы их дальнейшего строительства и развития неясны. Нет четкого решения по силам флотов, подготовке инфраструктуры для их базирования. Спрашивается: в министерстве обороны есть хоть одно научно обоснованное решение, научно обоснованная цифра?

Так это или нет, судите сами: выступая в Академии военных наук, начальник Генштаба Николай Макаров прямо сказал, что «мы ввязались в военную реформу, не имея никакого научного обоснования. Все делалось наспех, часто - людьми, которые не очень понимают проблемы, с прицелом на сиюминутное решение задач». Вот как позже прокомментировал ситуацию с Вооруженными силами бывший член коллегии минобороны РФ и начальник Главного управления международного военного сотрудничества МО РФ, генерал-полковник Леонид Ивашов (издание «Свободная пресса»):

«На сегодняшний день атласа угроз нет, а войска якобы готовы их отражать. Угрозы не указаны ни в военной доктрине, ни в других документах. Но если так, то встает вопрос: «А к чему войска и силы флота готовы?»

...если посмотреть на состав Вооруженных сил, то наши нынешние войска бригадного типа не способны противостоять вероятному противнику ни на Западе, ни на Юге, ни на Востоке. И совершенно не готовы отстаивать наши интересы в Арктике, где сегодня формируется новый театр военных действий в борьбе за ресурсы.

...когда военный прокурор говорит, что в результате этих реформ сегодня каждый пятый бюджетный рубль, поступающий в минобороны, разворовывается, становится страшно.

...концепция быстрого глобального удара (перспективная разработка вооруженных сил США, которая должна позволить им нанести удар неядерным вооружением по любой точке планеты в течение часа - прим. «СП»), которая примеряется на нас? Разве не угроза? Она введена в действие еще Бушем-младшим в 2003 году.

Кроме того, у нас сегодня нет серьезных военных союзников. С военно-стратегической точки зрения мы не знаем, кто нам ближе: Китай, Индия или блок НАТО?

Потому и происходит постоянное заигрывание с Западом, несуразные заявления и решения. В результате у нас не осталось серьезных союзников. То есть нужного баланса сил мы не выстроили. По причине всего сказанного однозначно оцениваю результаты реформы негативно».

От себя добавлю: что касается военной науки, то в настоящее время ее фактически не существует. Военная реформа проведена вопреки рекомендациям военных ученых, эти рекомендации были просто отброшены за ненадобностью.

Не так давно генерал-лейтенант Владимир Слипченко, доктор военных наук, профессор, действительный член Академии военных наук РФ, сказал так: «Можно лишь утверждать, что Вооруженные силы для каждого государства будут стоить столько, во сколько данное государство оценивает свой суверенитет».

Мне кажется, что именно с этих позиций, прежде всего, и надо подойти к оценке всего того, что связано нынче с деятельностью министерства обороны и его бывшего руководителя. Да, конечно, важно и еще более интересно, во сколько оценивает следствие тот ущерб, который был нанесен государству некоторыми чиновниками минобороны. И еще важнее: будут ли возвращены в государственный бюджет добытые нечестным путем средства. Но, уверен, раскрытие возможных преступлений в военной сфере - дело далеко не первой степени значимости. Главное - как можно быстрее довести до нужного уровня боеспособность и боеготовность Вооруженных сил.

Многие, наверное, видели в старых фильм, как накануне Великой Отечественной войны в СССР часто звучала песня «Если завтра война, если завтра в поход...» Большинство советских людей было уверено тогда, что любого врага можно шапками закидать, а потом добить на его же территории. И в 1941 году с нашей страной случилась трагедии. Ныне ситуация с состоянием национальной обороны очень похожа. И что будем делать, если завтра действительно случится война? Кого будем винить? «Маркитантский обоз»?

Валерий ПАНОВ /Столетие/

«Если завтра война?» сохранить:

		Tweet		Нравится